|
«ПАРТИЗАНКА»
Однажды зашли в крайнюю хату в одном селе. Нас встретила дружная семья, где
было, кажется, четыре сына, за войну, видимо, достигших призывного возраста.
Здесь нас встретили, как нам показалось, уже более эмоционально. Нас покормили,
отправили на сеновал спать. Делалось всё это как бы уверенно, что ли. Ночью идти
не советовали. Нужно было переходить железнодорожные пути, а они охранялись.
Утром по первому снегу хозяин посадил нас на телегу, перевёз через
железнодорожный переезд, довёз до берега реки Неман, сказал, чтобы мы покричали
перевозчика, а сам развернулся и уехал домой. Мы сделали так, как он
посоветовал. Нам подали лодку и перевезли на другой берег. Это уже был настоящий
партизанский край. Недалеко стоял один из отрядов - шли карательные операции
немцев в связи с «рельсовой войной» и усилением других методов диверсионной и
боевой борьбы партизан против оккупантов. Отряд был не на основной своей базе.
Так мы попали в отряд Ленинский Ленинской партизанской бригады Барановического
соединения, где находились до встречи с наступающими регулярными частями Красной
Армии.
В книге «Великая Отечественная война», выпуска 1990 года, указывается, что в
районе дислокации нашего и других партизанских отрядов в междуречье Немана и
Щары в начале первых месяцев войны были окружены и разбиты одиннадцать наших
дивизий, и множество наших войск оказалось в плену. Только небольшие группы
просочились к своим. Какая-то часть людей осела в этой зоне и впоследствии
составила костяк партизанских отрядов, которые начали и возглавили
движение сопротивления гитлеровскому вермахту и оккупационному режиму с самого
начала Великой Отечественной войны. Одним из них был отряд Ленинский,
впоследствии с ростом численности преобразованный в Ленинскую бригаду, а затем с
дальнейшим её ростом из отрядов этой бригады были образованы и выделены бригады
«Победа» и другие бригады и отряды. Победные реляции о делах Ленинского отряда и
бригады появились в исторической и периодической печати уже в конце 1941 -
начале 1942 годов.
Так, в середине ноября 1943 года мы в составе Ленинского отряда переместились на
свою постоянную базу в районе деревни (вески) Малой воли, местечек Дятлово и
Козловщина, города Слоним Барановической партизанской зоны.
Эта зона (находившаяся в междуречье Немана и Щары, а так же внутри треугольника
железных дорог Барановичи -Волковыск - Мосты, Лида) и территория, прилегающая к
этому треугольнику, стали нашим полигоном боевой и диверсионной деятельности. В
составе отряда было много местных жителей, в том числе семей евреев из Дятлово,
женщины которых были заняты на кухне и других работах. Так что отряды защищали
население прилегающих местностей, а оно обеспечивало их питанием и оказывало
соответствующую помощь, точнее - участвовало в боевой деятельности партизан в
качестве разведчиков, связистов, проводников и т. д.
Мы появились в отряде, когда заканчивались операции второго периода так
называемой в оперативной терминологии «рельсовой войны», и участвовали на
протяжении всего её третьего периода. В отряде, как нам кажется, мы
адаптировались быстро и безболезненно, каких-либо признаков проверки нас мы не
чувствовали. Нас определили в первый взвод. Мне вручили ручной пулемёт. Один
диск на пулемёте и два других диска в противогазной сумке всегда были при мне.
Вторым номером у меня стал Василий, с которым после плена мы вместе прошли всю
«партизанку».
Командиром отряда был лейтенант Битько Валентин Степанович, возглавивший его
почти с самого создания. Взвод возглавлял также бывший военнослужащий,
оставшийся в тылу с самого начала войны. Я не знаю его звания. В отряде он
всегда был в гражданской одежде. Но это была по-своему уникальная фигура.
Невысокого роста, кряжист. Неутомимый человек. Он изучил «подконтрольный» нам
район до каждой тропки, каждой кладки и каждого болота. Всегда он был впереди
всех. Ботинки через плечо, босиком, он шагал без устали. Даже рослые не успевали
за ним угнаться. И ходил он только прямо или по кратчайшему пути, где было всё:
и «кладки» - поваленные деревья для перехода по лесным болотам, и болота по
горло с одной тропкой, известной, пожалуй, только ему Он впереди, идти только
шаг в шаг, след в след, ни шагу вправо или влево. Может быть беда. Был он всегда
немногословен, спокоен, но рассудителен, смел и даже дерзок. В большинстве
основные работы по минированию выполнял сам. И не было с ним никогда осечек,
каждая операция оканчивалась успешно. Ходить с ним было всегда легко и уверенно.
Таков был наш Анатолий Жиженко. Откуда он родом - я не знаю. С ним мы ходили не
только на диверсии на железной дороге, были диверсии и на автодорогах, засады на
фашистов, разгром фашистских полицейских гарнизонов. Везде он был как Чапаев -
«впереди и на боевом коне», только коня заменяли ноги.
Под стать ему был и командир нашего отделения. Тоже невысокий, плотный, но
молодой, из последнего до войны призыва. Всегда с застенчивой улыбкой, весьма
скромный, но всегда предельно собран, расчётлив, коммуникабелен с населением,
где он имел массу друзей. Смел во всех операциях. Пользовался у командования и у
личного состава большим доверием и уважением. Одновременно, как и я, был он
первым номером пулемётного расчёта. Михаил Козлов из Свердловска, кажется,
машинист паровоза. Его вторым номером был Геннадий - тоже уралец из Челябинска.
Ни одной операции в отряде не обходилось без их участия. Большим горем для всего
отряда было, когда они вместе погибли во время разгрома фашистского гарнизона в
Руде Яворской, находясь на главном участке боя - разгроме штаба, где засели
немецкие командиры гарнизона.
Пулемёты - главная огневая сила взвода. Но это и дополнительная нагрузка
пулемётчику - пулемёт и три диска-магазина с патронами всегда при нём.
Пулемётный расчёт - это главная мишень в бою для противника. Был случай, когда
мы нарвались на засаду полицаев. Элемент внезапности и соотношение сил в этом
случае вообще не соразмерны, и ситуация была далеко не на нашей стороне. И как
бы не была тяжела нагрузка - пулемёт и патроны, бросать их было непозволительно.
Не знаю, откуда я взял силы, когда с этим грузом набрал спринтерскую скорость,
спасая тем свою жизнь. Такая тактика в партизанке не редкость. Внезапность и
быстрота действия решают многое. Как правило, на задания выходят весьма малыми
группами. Соотношение сил, как обычно, не в нашу пользу. Так что в состязании с
противником кто кого перехитрит - это важно. Поэтому, когда сделал дело - не
ввязывайся в бой, а скрытно отходи и мгновенно ретируйся. Потому у партизан
потери в большинстве случаев значительно меньше, чем у противника. Другое дело,
когда идёшь на прямую конфронтацию с противником, на плотное, непосредственное
сближение, как это было, например, в упомянутом бою по разгрому гарнизона Руды
Яворской. Тут нужны и мужество, и стойкость до конца операции, и «чувство локтя»
со своими соседями. План этого боя в подлиннике, начертанный лично рукой
командира отряда, сохранился у меня, а сейчас находится в Омском музее боевой
славы воинов-омичей. Моя дислокация, моя позиция, как и позиция Михаила Козлова,
была весьма ответственна. Наша пулемётная точка находилась непосредственно перед
главным въездом, то есть воротами, откуда внезапно могла появиться подмога
гарнизону противника. С моей точки был обеспечен обстрел всех объектов
гарнизона: ротных казарм - землянок, хозяйственных объектов, путей отхода, а
также штабного помещения - бывшей школы. Кроме того, моей непосредственной
задачей было обеспечение обезоруживания четвёртой роты, у входа которой
располагалась моя точка. Благодаря тщательной подготовке операции и скрытного
бесшумного проникновения на территорию гарнизона, разоружение личного состава
прошло тихо и бескровно. Но при штурме штаба разгорелся жестокий бой, куда была
направлена вся огневая сила нашего отряда, и где мы понесли потерю. Михаила
Козлова со своим вторым номером -Геннадием (фамилию его не помню). Вражеский
гарнизон был разгромлен. Тридцать немецких захватчиков было уничтожено, а
шестьдесят шесть полицаев были разоружены и уведены нами с собой. Многие из них
затем пополнили состав нашего отряда. О результатах этой операции подробно
написано в трёхтомнике «Борьба белорусского народа против фашистских захватчиков
в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» (издан в Минске в 1985 году).
Так шли мы с Васей Макаровым рука об руку всю «партизанку» рядом, отдавая долг
фашистской нечисти за все беды и страдания родного белорусского народа, за все
унижения и издевательства со стороны нацистского режима и многих «сверхчеловеков
голубой крови» германского милитаризированного общества, за издевательства над
узниками фашистских лагерей и за их массовое истребление путём голода и
физического насилия, расстрелов и сожжения в газовых камерах и крематориях, за
смерть и обиды миллионов советских людей, особенно на оккупированных захватчиком
территориях, помогая своими действиями нашей борющейся на фронтах доблестной
Советской армии, уничтожая живую силу и технику противника на подходах к фронту,
парализуя все пути её подвоза. Наша с Василием основная задача состояла в
основном в обеспечении огневой поддержки проведения боевых операций. На
завершающем этапе участия в партизанской борьбе мы перешли к прямым боевым
действиям с отступающим под напором Советской армии противником - где
необходимо, разрушая пути отхода противника, а где и наоборот, удерживая мосты
для наших наступающих войск. Наши отряды сохранили мост через Щару, обеспечив
беспрепятственную переправу доблестным конникам генерала Доватора.
На нашем с Василием Макаровым боевом счету за период пребывания в партизанском
отряде числятся три спущенных под откос фашистских железнодорожных состава с
живой силой и техникой вермахта; три подорванных машины врага; разгром гарнизона
в Руде Яворской; участие в операциях по удержанию моста через Щару для
наступающих Советских войск; участие в различных засадах и других операциях по
борьбе с оккупационными войсками, полицаями; операции против регулярных войск,
используемых немцами в качестве карательных против партизан перед каждой
планируемой крупной операцией на фронтах войны; участие в операциях
разведывательного характера; отыскание взрывчатки, оружия и другие хозяйственные
операции. Значительная часть материальных ценностей была найдена в реке Щара,
нашей родной реке. Из неё наша бригада извлекла и восстановила танк, много
оружия: винтовок, пулемётов. Иногда она давала нам рыбу. Щара была и нашим
складом, где хранился наш НЗ, в том числе мука, погружённая в обычных мешках, а
также оружие, так как в воде оно ржавеет меньше, чем в земле. Щара часто была и
непроходимым рубежом для противника в период блокад и карательных операций. На
ней мы встречались с наступающими частями Советской Армии в ходе операции
«Багратион». Наша бригада встретила героическую 308 стрелковую дивизию,
получившую затем наименование 120 гвардейской Рогачевской, орденов Суворова и
Кутузова, а попросту Гуртьевской (по имени первого командира дивизии, погибшего
под Орлом), которая формировалась в моём родном городе Омске С ней я пошёл
дальше на запад, был ранен и госпитализирован на Урале. И дальше, хотя уже не в
её составе, продолжал её традиции, участвовал в освобождении Польши, в
берлинской Операции в составе 3-й Ударной армии, которая штурмовала рейхстаг, а
затем в течение года был в районе Магдебурга в составе оккупационных войск.
После войны в определённый период мне довелось быть председателем совета
ветеранов 308 (120 гвардейской) стрелковой дивизии. Кстати, не лишним будет
сказать, что в послевоенный период эта дивизия получила наименование «имени
Верховного Совета Белорусской ССР» и стала базовым соединением Белорусской
республики, а затем, после насильственного развала с помощью мирового
империализма Советского Союза, осталась в новом братском государственном
образовании Беларусь. Встретиться со 120 гвардейской дивизией для меня, омича,
было не только очередным совпадением, но и даже прямо сенсацией. Я был горд
служить под знамёнами этой прославленной дивизии, которая с первых дней участия
её в Великой Отечественной войне скалой стояла в операции в городе-герое
Сталинграде, и обеспечила вместе со всем советским народом необратимый
стратегический перелом в ходе всей Отечественной войны, забрав у противника
наступательную инициативу на всех без исключения участках огромного фронта.
Прогнала противника вспять, участвуя во всех исторических и стратегических
операциях. И хотя период пребывания и участия в боевых действиях непосредственно
в составе подразделений этой дивизии был не очень продолжительным. Я уже после
ранения, после госпиталя, участвовал в боях в другой - 23 гвардейской дивизии,
так же прославленной 3-ей Ударной Армии, прошедшей параллельным путём с 308 (120
гвардейской) стрелковой дивизией через всю Польшу, Белоруссию, участвовавшей в
Берлинской операции и взявшей основную цитадель врага – Рейхстаг. Я всегда
помнил традиции 120 гвардейской Гуртьевской дивизии и старался поддерживать их в
дальнейшей моей боевой службе.
Однако этим вышеуказанным периодом не ограничивается моя боевая связь с этой
дивизией, с её подразделениями и 3-ей Армией, в состав которой входила
308(120)-я. Ещё до воссоединения со 120-ой гвардейской генералом Горбатовым А.
В., командованием её корпусов и дивизий, а также командованием фронтов,
участвовавших в боевых действиях в стратегической операции «Багратион» по
освобождению Белоруссии, отмечалось участие партизанских формирований:
Барановического партизанского соединения, в составе которого в бригаде Ленинской
Ленинского отряда находился в эту пору и я, а так же партизан Брестского
соединения и подпольщиков этих зон в освобождении республики от фашистских
оккупантов, их тесное взаимодействие с советскими войсками. Начальник штаба 3-й
Армии генерал-лейтенант М. В. Ивашкевич, выступая 4 июля 1945 года на V-ой
сессии Верховного Совета БССР (стенографический отчёт стр. 50-51), говорил: «В
наших боевых операциях нам всегда и везде помогали бить врага народные мстители
- белорусские партизаны. Мы повседневно чувствовали их помощь. Мы вели бой
совместно с партизанами: с бригадами «Комсомолец», имени Сталина, Пономаренко,
Щорса, Жукова, Чкалова, Ворошилова, Суворова, «25 лет ВССР», «За Советскую
Белоруссию», «Ленинская» (это моя бригада), «Победа». Все эти бригады нам родные
по боевым операциям. Они влились в нашу Армию, они были хорошими мастерами
маневренных боёв. Это ещё больше связывало нашу армию с белорусским народом».
«Здесь речь идёт о бригадах Барановическрго соединения («Всенародная борьба в
Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков», т. 3, стр. 318, г. Минск,
«Беларусь», 1985 г.). Барановические партизаны сорвали попытки гитлеровцев
закрепиться на реке Неман. Все переправы на реке в зоне действия партизан
находились в их руках (т. 3, стр. 312). Получив задание помочь форсировать Щару
9-му танковому корпусу, партизаны захватили на шоссейной дороге мост через реку,
по которому быстро и без помех прошли на запад советские танки. Силами партизан
под руководством генерал-майора Капусты в течение ночи были построены мосты на
реке Котра в районе Бершты и Новая Руда, в результате чего 6-я гвардейская
дивизия с ходу овладела станцией Поречье, захватив там шесть эшелонов с горючим
и танками».
Маршал Советского Союза А. М. Василевский, отмечая значение третьего этапа
рельсовой войны для успешного наступления Красной Армии, писал: «Значительную
роль в создании предпосылок для успешного проведения Белорусской операции
сыграли партизаны. Перед началом операции «Багратион» в период с 20 по 23 июня
провели массовое разрушение железных дорог. В результате парализовали движение
на железных дорогах в тылу врага, которые вели к важнейшим участкам фронта.
Постоянно поддерживая связь с командованием фронтов и армий, своими активными
действиями (героическими) белорусские партизаны оказывали неоценимую помощь
советским войскам.» (т. 3, стр. 298.). Только за три дня партизаны Белоруссии с
26 по 29 июня подорвали 146 эшелонов. Перед началом операции 46
партизан-разведчиков перешли линию фронта, стали проводниками частей соединений
3-й армии.
Население Белоруссии как самые дорогие реликвии берегло всё то, что было связано
с Советской властью. Так, крестьянка Муляровского сельского совета Дятловского
района Барановической области П. С. Шмыгина на протяжении трёх лет прятала герб
БССР. Когда Красная Армия освободила район, она принесла этот герб в сельский
совет. Дятловский район являлся зоной дислокации Ленинского отряда Ленинской
бригады. В Дятлово похоронен командир 120 гвардейской стрелковой дивизии.
Крестьянка А. Е. Горохова из другой области сохранила знамя 477 полка 61
стрелковой дивизии. Жители деревни Старые Ляды встречали воинов 3-й армии с
развёрнутым красным знаменем в руках, которое они сохранили от оккупантов.
Торжественно и празднично прошёл 16 июля 1944 года митинг трудящихся и партизан
Минска и Минской области совместно с представителями нашей армии. Более 30 тысяч
партизан, 50 тысяч трудящихся Минска и представители армии-освободительницы
1,2,3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, представители города
Горького, привезшие эшелон подарков, собрались на территории ипподрома Их
приветствовал генерал Черняховский И. Д. и председатель СНК Белоруссии П. К.
Пономаренко, возглавлявший Центральный штаб партизанского движения. После
митинга состоялся партизанский парад.
Большую работу провели политработники 3-й армии. С 24 июня по 18 июля они
провели 154 лекции на различные темы. Дивизионные клубы армии приняли от жителей
освобождённых районов 1647 писем и через полевую почту отправили их по указанным
адресам страны.
Настоящую отвагу проявили многие жители, оказывая помощь раненым воинам в период
проходящих боёв с вражескими войсками, а также приносили для раненых продукты
питания, брали в стирку бельё. Лучшие дома в посёлке Кореличи Барановической
области были выделены для размещения армейского госпиталя. 53 девушки изъявили
желание ухаживать за ранеными. В зоне действия партизанских бригад «Ленинской» и
«Победа» 80 раненых было оставлено в деревне Семеренки Волковысского района.
Жители этой деревни наладили питание и круглосуточное дежурство для
тяжелораненых. Эта помощь имела не только материальное, но и огромное моральное
и политическое значение.
Никогда прежде всенародная борьба не приобретала такого размаха, как во время
Белорусской наступательной операции и никогда ещё удары партизанских отрядов и
бригад по фашистским захватчикам не наносились с такой силой, как в те дни.
Говоря о моей партизанской деятельности в Белоруссии, хотелось бы несколько слов
сказать о самих белорусах - о людях, о сложившейся многовековой нации,
перенесшей неоднократные катаклизмы, набеги, нашествия, угнетения, смену
завоевателей и ига (польское, литовское, шведское, немецкое, монгольское),
смешение кровей с инородцами. Только, кажется, не было ига белорусского ни в
одном из пограничных регионов. И нет у этого народа, кажется, никаких комплексов
неполноценности.
Добрейший, сострадательный, уважительный народ. Сам погибает, а другим дает и
кров, и пищу. Ведь только эта республика одна в Европе не могла в течение
нескольких десятилетий достигнуть довоенного уровня численности населения, но не
потеряла моральных качеств его. Я бесконечно уважаю и люблю белорусскую нацию.
Она мне после фашистского ада дала кров и хлеб, вернула жизнь и веру в себя,
уважение к себе и к белорусской нации, к людям. Дай, проведение, им счастья и
мудрости!
И вот, переходя с серьёзной на более весёлую тональность, хочу поблагодарить
судьбу за преподнесённые мне сюрпризы в основном положительного свойства, в виде
разных совпадений, во многом случавшихся в моей жизни и не в малом связанных с
«партизанкой». Я уже в этой связи отмечал случай с Омской 120 дивизией. А вот
ещё одно совпадение, которое я уже частично освещал, - я ещё в плену случайно
встретил однофамильца, тоже сибиряка, Макарова Василия, с которым, как будет
явствовать дальше, сдружились мы как два родных брата до последних дней жизни. С
ним мы сумели пережить весь ад фашистского подневолья, сумели вырваться вместе
из плена, преодолеть все препоны в период побега и удачно пройти через всю
Восточную Пруссию, пройти бок о бок всю «партизанку» в одном пулемётном расчёте
и, ведя уже последние тяжёлые партизанские бои с отступающими войсками врага,
очищая от них пути подхода наступающих советских войск, встретили наши
победоносные армады и влились в их ряды. Провоевав в составе 120 гвардейской
стрелковой дивизии короткий отрезок времени, мы оба получили ранения Тут нас
разбросало в разные стороны. Каждый думал о другом, что тот погиб.
Приблизительные поиски во время войны и в первые годы после её окончания не
увенчались успехом.
Но я никогда не оставлял надежду найти хоть какие-либо следы друга Моей мечтой
всегда было желание побывать в родных краях Василия - на Алтае. Но страна кипела
в созидательном порыве многие пятилетки. Кипел в этом котле и я. Учёба и работа
в институте, прямое участие в целинной эпопее, работа в новых отраслях
хозяйственного строительства, да и семейные заботы оставляли мало свободного
времени для поисков.
Прошло почти два с половиной десятка лет после окончания войны. Наша страна
превратилась в мощную державу. Возросли требования к социальным и культурным
ценностям в жизни её народов. Но также возросли и возможности населения. Люди
массами выезжали на дальние места лечения и отдыха. К этому времени уже стало
набирать силу ветеранское движение. Начали создаваться группы однополчан.
Появился опыт поисковых групп, работавших на местах с помощью Госархивов и
выезжавших на места боевых операций. Организовывались встречи участников войны:
от местных до межреспубликанских и союзных. Это подтолкнуло и меня.
Я воспользовался случаем. Возникла необходимость поехать в командировку на
Бийский котельный завод за паровым котлом, где, кстати, работал мой однокашник
по институту. Путь лежал через столицу Алтая - Барнаул. Я решил выполнить
основную задачу в Бийске и, вернувшись в Барнаул, начать поиск Василия. В
Барнауле в привокзальном справочном киоске я сделал заявку - через час обещали
ответ. Но только через три часа мне сказали, что в Барнауле Вася никогда не
значился. Есть такой человек с подобной анкетой, но живёт он в Бийске. Дали
адрес.
Я направил туда телеграмму с обратным адресом в городе Рубцовске, куда я
отправился к фронтовому другу, с которым заканчивал войну в Берлине. На
следующий день получил ответ от Василия (того самого!), где он писал, что ждёт
меня в своих апартаментах. Я выехал к нему уже по проторенной дороге. Перед
Бийском поинтересовался у молодой соседки по купе, не знает ли она среди
трёхсоттысячного населения города Бийска Макарова Василия Семёновича. Она
подумала и сказала, что такой человек с таким именем и внешними данными работает
на Бийском котельном заводе механиком холодильных машин в столовой, где она
работает. Там в первый приезд мой в Бийск я рано утром завтракал. Зная уже
географию, я сразу нашёл Василия и попал прямо «с корабля на бал» - он в этот
день праздновал юбилей жены.
И ещё об одном, почти уникальном, совпадении невозможно не рассказать - в
«партизанке» у нас произошла встреча со школьным товарищем. Наши с ним
биографии, начиная с детства и до этой самой встречи, были копиями одна другой.
История детских лет повторялась у нас естественно потому, что мы чуть ли ни с
первого до десятого учились в одной группе (классе). Но и предвоенная, и
военного времени истории совпадали до мелочей, хотя после школы мы вообще не
знали друг о друге ничего.
После школы он и я поступили в институты. Он - в Омский сельскохозяйственный, я
- в Свердловский горный. Его и меня со второго курса в 1940 году призвали в
армию. Меня в Латвию, его на восток. Но в первый день мы оба оказались в Литве.
В первые месяцы войны попали в плен. Я под Каунасом, он под Минском. Находились
в основном в лагерях в Кенигсберге. В 1943 году оба бежали. Он - в конце лета, я
-в конце октября. После плена он попал в партизанский отряд «Победа» бригады
Ленинской, я - в отряд «Ленинский» той же Ленинской бригады. Отряд «Победа»
выделился из Ленинской бригады и был затем докомплектован до бригады. И вот
судьба свела нас к концу «партизанки» всего на пять минут -началась атака на
отступающие войска немецкой армии и фашистских карателей.
После соединения с Красной армией я попал в 120 гвардейскую Омскую дивизию. И
уже в кадровой армии, с боями, участвуя во всех стратегических операциях
западного направления, я дошёл до Берлина, до Эльбы. Мой товарищ остался на
гражданской работе, окончил Московский институт и работал до пенсии директором
банка в городе Волковыске (наша партизанская зона). Тут я и разыскал его почти
через пятьдесят лег, и мы, встретившись у него, выяснили всё о том, что здесь
изложено.
Он написал книгу о нашей бригаде, пытался её издать в Омске - но с
«перестройкой» государственная машина расстроилась, и издание этой книги
сорвалось. Зовут моего однокашника Подварков Иван Иванович, проживает он по
адресу: 23 1900, город Волковыск, улица Дзержинского, дом 14, квартира 1.
|