|
ПОБЕГ
К этому времени, после «Сталинграда» и других неудачных для немецких войск
операций и начала перемещения фронта на запад, отношение немцев к нам чуть
улучшилось. Стали нас развозить с одним вахманом к нескольким бауэрам
-крестьянам - на день. К концу дня вахман собирал нас и отдавал обратно в
лагерь.
Надо было думать о побеге. Этому способствовало поведение бауэра. Раньше это
было невозможно - в городе вахман всегда стоял над душой с винтовкой за плечами.
«Восточные рабочие» у крестьян не имели такого вахмана сзади. Они работали
свободно, самостоятельно - без солдат с винтовкой. И вот, когда наш солдат-немец
сдавал нас бауэру на весь день, на его попечение и ответственность, мы
оказывались в положении «восточного рабочего». Бауэр уходил куда-то на весь
день, оставляя нас одних, пока вечером не придёт нас забирать вахман. Не знал
бауэр психологию русского солдата. Думал, что Гитлер уже нас перевоспитал в
«свою веру» или, что у нас не хватит духа бежать через всю германскую Восточную
Пруссию от края до края. А мы давно уже ожидали своего шанса, хотя знали, что
идём на крайний риск. Теперь этот шанс появился. После третьего выезда к вечеру
мы ушли от бауэра. Это было 30 октября 1943 года. Мы распрощались с пленом, а
что дальше? Как кривая выведет! Каких-то особых эмоций при этом как-то и не
вспоминается. Слишком долго душа готовилась к этому, и слишком коротким был
момент для решения. Его нельзя упустить. Такого скоро ещё раз могло и не быть.
Так что, скорее всего, это был осознанный риск, хотя полной уверенности было у
нас не так уж и много. Ведь надо было пройти всю Восточную Пруссию. Не имея ни
питания, ни другой одежды, кроме лохмотьев с клеймом SU (Советский Союз). Не
зная ни местности, ни компаса. Да немцы кругом. Единственный помощник - северная
полярная звезда. В пасмурную погоду без неё было сложно. Шли в основном ночью по
полям и дорогам.
Однажды внезапно на пути показался городок. Мы втянулись в него. На пути речка и
мост с верхними фермами, отделяющими проезжую часть от пешеходной. Мы
направились через него. Навстречу на мост вступил немец. Прошёл вплотную мимо.
Но вдруг спохватился и бросился за нами. Мы врассыпную. Потом на окраине городка
начали кричать друг друга. Но один из нас так и не появился. Да и кричать было
некогда - начинался рассвет.
В дорогу мы пускались втроём: я, мой однофамилец Василий из Бийска и Володя -
наш шустер (сапожник) из Шуи. Володя прихрамывал. Возможно, его немец и настиг,
или Володя ушёл один. Дальше мы пошли уже вдвоём и до сих пор не знаем, что
сталось с Володей. Сели на поезд с порожняком, видимо направлявшийся в Россию за
грузом. Попали в полуоткрытый вагон. Но на одном полустанке нас осветил сверху
прожектор и увидел дежурный. Он кинулся бежать сообщать. Всё это мы заметили.
Пришлось быстренько выбираться из вагона и прыгать на ходу. Вновь пошли пешком.
Пищей для нас часто служило молоко во флягах прямо на столах, выставленных на
дорогах. Кто-то их потом собирал. Иногда копали картофель, если он был, или
собирали всё, что попадалось съестное. Однажды поймали курицу. Но съесть не
смогли - была она очень жирная и без соли - хотя день-то был неординарный - 7
ноября. Ночевали, где придётся (вернее сказать дневали), но, как правило, с
маскировкой. И вот, не поевши курицы, выбрали на ночёвку отдельно стоящую копну,
полагая, что она стоит где-то далеко на отшибе. Залезли в сено глубоко. Где-то
около одиннадцати-двенадцати часов появилась стайка мальчишек и устроила игру на
этой копне. Скатываясь с неё поодиночке и группой, намеревались уже пролезть
насквозь. Так продолжалось не менее часа. Я переводил Василию их речи, и мы
руками держали те места, где они собирались лезть. Чудом они нас не обнаружили.
Видимо, знание немецкого языка нам помогло. А копна, видимо, была в
непосредственной близости от жилья. Ночь была тёмная, и мы его не увидели.
Потом нам вновь попалась железная дорога. Мы опять сумели забраться на поезд,
вёзший санные домики из жести в разобранном виде. Наверное, прицепы к танкам для
пехоты в наступлении. Ехали день и ночь, естественно без воды и пищи, да и под
листами в лежачем положении вряд ли сумели бы пообедать, если что и было бы.
Домики громыхали, от них исходил жуткий холод, дул ледяной ветер. Мы продрогли
до мозга костей и дрожали как цуцыки.
И вот остановка на станции. Слышится речь, близкая к русской - БЕЛОРУССИЯ! Потом
мы узнали - город Гродно. Прошли мимо немцы - охранники. Мы выбрались, пролезли
под вагонами и удалились со станции.
УРА! Мы на родной территории, хотя и занятой немцами. Теперь, видимо, будет
легче. Будем искать партизан. Были ещё ранние часы ночи. Вскоре мы добрались до
домика на опушке леса. Постучались. Нас впустил хозяин. Мы рассказали кто мы,
что ищем, куда идём. Хотя в этом тоже был известный риск - так мало мы знали,
что делается в мире, на нашей территории, занятой врагом. Но делать что-то
другое было не менее рискованно, не выяснив ситуации в данной местности. Хозяин
принял нас не то чтобы прохладно, но без выражения лишних эмоций, с известной
рассудительностью. Но ни в чём не отказал. Мы впервые за последние годы сытно и
вкусно поужинали и, что более всего нас шокировало, постелили нам отдельные
постели с белыми подушками и белыми простынями, пожелав спокойной ночи. По
обстановке в доме, манере общения хозяин нам показался человеком грамотным,
воспитанным. Нас это заинтриговало - мы решили остаться и довериться этому
человеку. И не ошиблись. Утром мы встали рано. Спали на удивление спокойно и
глубоко. Снова сытно позавтракали, но покидать жилище своего благодетеля не
торопились - решили всё-таки пуститься в путь с наступлением темноты. Мы,
конечно, выразили свою глубокую признательность и попросили хозяина дать
возможность хоть как-нибудь отблагодарить его за столь радушное гостеприимство,
да и самим как-то занять себя. Он дал нам пилу, и мы напилили ему кучу дров.
Вечером он напутствовал нас, снабдил питанием в дорогу, и мы отправились дальше
вглубь страны. Спросить его, кто он, мы сочли в тех обстоятельствах делом
неразумным, но память об этом гостеприимном и смелом хозяине и человеке осталась
у нас на всю жизнь.
Так мы пошли дальше. Были ещё интересные и даже смешные случаи, но шли мы только
ночью и, соблюдая максимум безопасности, редко заходили в населённые пункты и
дома, «ночевали» как обычно скрытно на природе или в ригах, на сеновалах.
Так закончился дерзкий побег из фашистской неволи в родное Отечество. Всего мы
прошагали по немецко-говорящей территории четыреста километров - через всю
Восточную Пруссию от Кенигсберга до Гродно и от Гродно по занятой противником
белорусской земле, напичканной немцами. Расстояние это замерено по прямой по
географической карте, а фактически мы преодолели примерно пятьсот километров.
|