На киевском направлении была развернута группа армий «Юг» генерал-фельдмаршала Г. Рундштедта, включавшая 6-ю, 17-ю, 11-ю полевые немецкие, 3-ю и 4-ю румынские Армии, 1-ю танковую группу и венгерский корпус (всего 57 дивизий и 13 бригад). Ей предстояло при поддержке 4-го воздушного флота и румынской авиации уничтожить советские войска на Правобережной Украине, выйти на Днепр и развивать наступление на восток.

Мягков, М. Ю. Грозное лето 1941 года / Михаил Юрьевич Мягков. – Текст : непосредственный // Новая и новейшая история. – 2011. – № 2 (март–апр.). – С. 143–165 ; № 3 (май–июнь). – С. 130–150. – Библиогр. в подстроч. примеч.

Главной целью Гитлера на советско-румынской границе в первые дни войны было прикрытие жизненно важных для Германии румынских нефтепромыслов. Он прекрасно понимал, что в случае их захвата русскими армии вторжения останутся без горючего. <…> Именно пограничники приняли на себя первый удар агрессора. И приняли достойно, не дрогнув и не отступив. На рассвете 22 июня без объявления войны передовые немецко-румынские отряды стали переправляться на советский берег. Когда пограничники ружейно-пулеметным огнем попытались сорвать форсирование, противник ввел в действие артиллерию, превратив почти все заставы в развалины. Телефонная связь оказалась нарушенной. Начальникам застав пришлось принимать решения самостоятельно. <…> Для объединения действий советских войск против группировки противника, действовавшей с территории Румынии, директивой народного комиссара обороны от 24 июня 1941 года был создан Южный фронт в составе 9 и 18 армий, 9 особого стрелкового корпуса, 55 и 7 стрелковых корпусов. <…> 24 июня 1941 года была проведена высадка десанта на румынское побережье <…>в полукилометре от Измаила. <…>В короткой схватке наши бойцы разгромили две вражеских роты. <…>26 июня на участке 13 и 14 застав был сформирован второй десант. <…>Участвовавшие во втором десанте пограничники, воины 23-го стрелкового полка и моряки при поддержке артиллерии арт-дивизиона 51-й стрелковой дивизии переправились на румынский берег и с боем овладели городом Кили-века. <…>Но поскольку общая обстановка на советско-германском фронте складывалась в пользу противника, рассчитывать на прибытие подкреплений было нельзя. С 1 июля противник перешел в решительное наступление. Развернулись кровопролитные бои. Об их характере лучше всего говорит записка, найденная в 1958 году на бывшем плацдарме: «Июль 1941 г. Держались до последней капли крови. Группа Савинова. Три дня сдерживали наступление значительных сил противника, но в результате ожесточенных боев под Кили-века в группе капитана Савинова осталось три человека: капитан, я – младший сержант Остапов и солдат Омельков. Погибнем, но не сдадимся. Кровь за кровь, смерть за смерть». <…>

Таким образом, операции на советско-румынской границе 22 июня – 2 июля 1941 года, хотя и носили локальный характер, являлись образцом мужества, героизма, стойкости и должной военной подготовки советских воинов. Без преувеличения можно сказать, что боевые действия на данном участке фронта были одними из самых удачных действий Красной армии в первые дни Великой Отечественной войны. В то время, когда на протяжении всего огромного фронта происходили непрерывные катастрофы разного масштаба, пограничники, моряки Дунайской флотилии, солдаты и офицеры 9-й армии, а затем Южного фронта до 2 июля 1941 года удерживали границу. Они достойно отражали натиск неприятеля, не давая ему отвоевать переправы и закрепиться на советской стороне Прута и Дуная. Более того, советские воины сами сумели с боями захватить 75-километровый плацдарм на вражеской территории. На этом приморском участке Южного фронта противник в течение почти месяца (до 19 июля) так и не пересек государственную границу СССР.

Малютина, Т. П. Приграничные сражения на советско-румынской границе 22 июня – 2 июля 1941 года / Т. П. Малютина. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2013. – № 6. – С. 10–15 : 4 фот., портр. – Библиогр. в примеч.: с. 15.

Черноморский флот Советского Союза перед войной по количественному и качественному составу превосходил противника. На его вооружении находилось 5 крейсеров, 3 лидера, 14 эскадренных миноносцев, 2 сторожевых корабля, 12 тральщиков и вспомогательные суда разного назначения. Из состава морских пограничных частей в состав Черноморского флота было передано 28 малых охотников (катера типа «МО»); однако в строю из них находилось только 23 единицы, 5 были в ремонте.

Германское командование придавало большое значение южному направлению. Оно планировало неожиданным ударом прорвать юго-западный фронт и захватить Донбасс, Ростов-на-Дону и Киев, лишив Советский Союз важных экономических и стратегических районов. Черноморский флот планировалось вывести из строя при помощи авиации.

В первые минуты войны на южном участке фронта противник встретил яростное сопротивление 79-го Измайловского пограничного отряда и бывшего 4-го ЧОПС (Черноморского отряда пограничных судов). Советские войска не просто сдержали наступление врага, а провели несколько контратак с выходом на румынскую территорию, в результате которых были ликвидированы все кордоны и пикеты противника, захвачены некоторые населенные пункты.

В обороне Одессы активное участие принял Одесский ОВР (отряд водного района). Командовал им на тот период капитан 3 ранга П. П. Давыдов. В состав ОВРа входил отряд сторожевых катеров под командованием капитана 3 ранга А. М. Кузнецова . Моряки-пограничники героически сражались за Одессу и совершили немало подвигов. Так, СКА-118 под командованием старшего лейтенанта А. П. Скляра 23 июня во время сопровождения канонерских лодок трижды успешно отразил нападение самолетов противника; 2 августа СКА-012 сбил «Юнкерс-88»; СКА-121 под командованием лейтенанта Д. П. Харламова, 20 сентября, ввязавшись в неравный бой с семью вражескими самолетами, спас попавший под обстрел СКА-120 (из экипажа СКА-121 6 человек были ранены, 9 – убиты, в живых остались только 4 моториста и боцман Г. Б. Белоконев, которые довели катер до Тендровской косы); отважно сражался и капитан-лейтенант И. Кубышкин: этот моряк-пограничник защищал Одессу, обеспечивая огнем своего катера переправы на Ингуле и Буге, а когда он прикрывал на Днепре отход наших войск из Херсона, вражеский снаряд угодил прямо во флагманский бронекатер № 201, где находился Кубышкин – корабль затонул со всем экипажем (именем Кубышкина названа улица в Килии).

Количество боевых операций по обороне Одессы было настолько велико, что главные орудия канонерских лодок и старых миноносцев полностью изнашивались за полтора месяца.

Морские пограничные силы, исходя из особенностей своих повседневных обязанностей, все же не были подготовлены к ведению боевых действий с регулярной армией противника. Поэтому некоторые задачи им приходилось выполнять впервые, новыми методами и способами. Например, во время боев по обороне Одессы моряки-пограничники разработали тактику противодействия вражеской авиации: катера должны были следовать зигзагообразным курсом на большой скорости и обязательно менять вектор движения после момента отрыва бомбы от вражеского самолета, чтобы траектории бомбы и катера не совпали; эти маневры должны были сопровождаться огнем по противнику из всех катерных орудий.

Тихонов, Д. Н. Пограничники-черноморцы накануне и в начале Великой Отечественной войны / Дмитрий Николаевич Тихонов. – Текст : непосредственный // Вопросы истории. – 2012. – № 4. – С. 142–145. – Библиогр. в примеч.: с. 145.

27 июля 1941 года, когда противник оказался в 40–50 км от Одессы, нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов поставил перед военным советом Черноморского флота задачу «связаться с сухопутным командованием по вопросу обороны Одессы с использованием кораблей и особенно батарей на суше, детально разработать вопросы взаимодействия. Если по обстановке сухопутных частей не окажется, решать задачу самостоятельно. Кораблям базы поддерживать войска до последнего снаряда… В случае окружения Одессы организовать поддержку и питание с моря. Для обороны базы и поддержки сухопутных войск по обстановке использовать корабли и авиацию основного ядра Черноморского флота».

<…>

5 августа, когда город был блокирован с суши, Ставка потребовала от главкома Юго-Западного направления и командующего Южным фронтом «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот».

8 августа Одесса и её окрестности были объявлены на осадном положении. До 100 тыс. жителей участвовали в строительстве оборонительных сооружений. К началу сентября построили 3 оборонительных рубежа протяжённостью 250 км, на улицах города – 250 баррикад.

13 августа противник, обойдя Одессу с севера, вышел к побережью моря восточнее города и отрезал Приморскую армию от Южного фронта. С того дня и до конца обороны Одессы связь с ней поддерживалась только по морю и воздуху. Численность румынских войск к 20 августа составила 300 тыс. человек, а защитников города было всего около 34 тыс.

<…>

Особенно отличились (при обороне города, сост.) 25-я Чапаевская стрелковая дивизия генерал-майора И. Е. Петрова, 95-я Молдавская стрелковая дивизия генерал-майора В. Ф. Воробьёва, 1-й полк морской пехоты полковника Я. И. Осипова, 69-й авиационный полк майора Л. Л. Шестакова, 421-я стрелковая дивизия полковника Г. М. Коченова и 26-й пограничный полк майора А. А. Маловского.

В боях за Одессу участвовали все основные соединения Черноморского флота. Хотя условия жизни были трудными из-за бомбардировок, обстрелов, дефицита продовольствия и даже воды, в городе продолжали работать предприятия, освоившие выпуск свыше 130 видов военной продукции.

К концу сентября 1941 года обстановка на Южном фронте осложнилась. Германские войска, продолжая быстро продвигаться на восток, ворвались в Крым. Недавно сформированные и не полностью укомплектованные дивизии 51-й армии, которые были расположены на широком фронте от Чонгарского перешейка до Перекопа, упорно сопротивлялись, но остановить противника не могли. Части армии были вынуждены оставить Перекопский перешеек и отойти на Юшуньские позиции. <…>. Ставка Верховного Главнокомандования 30 сентября 1941 года приказала эвакуировать войска Одесского оборонительного района на Крымский полуостров, усилив ими 51-ю армию. <…> Эвакуация Одессы, продолжавшаяся более двух недель, прошла исключительно организованно и стала одним из примеров высокого военного искусства, особенно с точки зрения её обеспечения. В Крым были вывезены до 80 тыс. защитников города, около 500 орудий, свыше 1000 автомашин, 14 танков, 163 трактора, более 3,5 тыс. лошадей и около 87 тыс. т грузов. В истории Второй мировой войны нет другого примера столь успешной эвакуации войск морем. Кроме того, чёткая организация позволила вывезти в тыловые районы страны 85 тыс. жителей осаждённого города. Всего в ходе обороны из Одессы были эвакуированы свыше 300 тыс. человек населения, 34 крупных, 80 средних и мелких предприятий. Утром 16 октября 1941 года из Одессы вышел последний транспорт с войсками.

Старчеус, И. Е. Оборона Одессы и Севастополя : влияние этих оборонительных операций на ход и результаты вооруженной борьбы в 1941–1942 годах / И. Е. Старчеус. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 10. – С. 13–17 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 17.

Курсанты школы (Морской пограничной школы, сост.) после начала войны сразу были произведены в младшие командиры и распределены на корабли и катера флота, часть выпускников доукомплектовала учебные суда до штатов военного времени. Из другой части курсантов 1-й МПШ были сформированы несколько зенитных батарей 50-го дивизиона и расчёты плавбатареи № 33. Помимо того удс целиком передали в состав охраны водного района (овр). Входивший в него корабль «Комендор» (командир – капитан-лейтенант Магалов, комиссар – старший политрук Янушевский) сразу же получил задание по доставке личного состава пополнений, а также боеприпасов и другого имущества в Одессу и вывозу оттуда раненых. С 10 июля он был привлечён к противовоздушной и противокатерной обороне базы торпедных катеров на Тендровской косе, подвергавшейся постоянным налётам вражеской авиации. Экипажу корабля приходилось почти ежедневно отражать атаки самолётов противника и устранять повреждения от близких разрывов бомб.

В период с 15 августа по 17 сентября в районе Егорлыцкого залива и Кинбурнской косы «Комендор» подвергся особенно ожесточённым налётам вражеской авиации, отразив 29 воздушных атак; 17 сентября у Тендровской косы от разрыва авиабомбы в носовой части образовалась большая пробоина, после чего корабль во избежание затопления выбросился на мель. Старшина группы электриков главный старшина Покровский спустился за борт и установил на пробоину пластырь из пропитанной суриком парусины, который закрепили сверху деревянным щитом, сооружённым из подручных средств. Подошедший буксир помог откачать воду и сняться с мели, после чего «Комендор» своим ходом дошёл до Севастополя. В связи с большим объёмом предстоявших работ он был отправлен на капитальный ремонт в Сухуми. В дальнейшем «Комендор» передали в Гидрографическое управление ЧФ, переклассифицировав 2 октября 1941 года в гидрографическое судно. В этом качестве он прослужил до 1956-го.

<…>

Для отражения налётов фашистской авиации на Балаклаву в школьной мастерской были подготовлены 4 учебных 45-мм орудия 21-К, ещё 4 таких же передали из Севастопольской школы младших командиров береговой обороны и ПВО. <…>

В августе школе была поставлена задача сформировать батальон морской пехоты (бмрп), для чего ему выделили ещё 250 человек, в числе которых были офицеры и младшие командиры, предназначенные на командные должности в будущей части, а также старослужащие красноармейцы и краснофлотцы, присланные для усиления. Командиром бмрп был назначен начальник службы продснабжения МПШ капитан Бондарь, военкомом – старший политрук Кондрашов.

<…>

До начала вражеского окружения Севастополя в июле–сентябре ШМН неоднократно выделяла команды (более 500 человек) в формируемые флотом части морской пехоты, направлявшиеся в Одессу, Ростов, под Москву. Обычно в них включалось 30 проц. постоянного и переменного состава вуза и 70 проц. вновь прибывших бойцов. Например, таким образом пополнялась формировавшаяся в Симферополе 184-я дивизия погранвойск НКВД с передачей ей 400 винтовок, станковых и ручных пулемётов. К началу обороны Севастополя в ШМН и бмрп оставались около 2000 человек, вооружённых, кроме упомянутых зенитных орудий, 6 станковыми, 12 ручными пулемётами и 700 винтовками.

Сутормин, В. А. 1-я Балаклавская морская пограничная школа в обороне Севастополя / В. А. Сутормин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 8. – С. 25–31 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 31.

Кадровые офицеры, так называемые военспецы, которых не затронули репрессии и кто не был уволен из армии по возрасту и состоянию здоровья, принимали активное участие в строительстве Красной армии, а затем и в Великой Отечественной войне на строевых и штабных должностях. Речь идёт и о кадровых офицерах старой армии, и об офицерах военного времени.

Многие из них с честью и достоинством и далее служили Родине. Среди них начальники Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников (полковник) и А. М. Василевский (штабс-капитан), командующий 3-м Украинским фронтом Ф. И. Толбухин (штабс-капитан), генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев (полковник) и другие. То есть под термином «военный специалист» понимаются как кадровые офицеры старой армии, так и офицеры по призыву военного времени.

В числе ответственных специалистов проектного бюро ИО ЧФ был полковник Борис Корнильевич Соколов. <…>. В период обороны Севастополя 1941–1942 гг. опытный фортификатор впервые прорабатывает вопросы установки морских пушек в дотах, проектирует и упрощает типы оснований полевых стационарных батарей. Под его руководством разрабатываются проекты сборных дотов и десятки разнообразных типов полевых оборонительных и необоронительных сооружений. Кроме проектирования элементов оборонительных рубежей, Соколов в составе группы инженеров цеха № 1 проектного бюро ИО ЧФ принимает участие в создании проектов предприятий и учреждений в подземных выработках Троицкой балки и в Инкерманских штольнях, а также в проектировании аэродромов в районах Куликова поля, Юхариной балки, на мысе Херсонес с укрытиями для самолетов.

Медали «За оборону Севастополя», ордена Красной Звезды был удостоен коллега и давний товарищ Соколова по службе в инженерном управлении ЧФ инженер-полковник Глеб Борисович Аммосов, начальник цикла Военно-морского училища береговой обороны ВМС РККА имени ЛКСМУ. <…> Знания и опыт, переданные им курсантам, были не раз востребованы в сложных условиях обороны, при строительстве городских бомбоубежищ, спасших жизни сотен людей, и, конечно, во время возведения оборонительных сооружений как вокруг города, так и в самом Севастополе.

В ходе поисковой работы с целью выяснения участия офицеров царской армии и военспецов, в частности, в обеспечении обороноспособности страны, были обнаружены сведения на ещё одного участника обороны Севастополя – Григория Александровича Бутакова, в прошлом – офицера военного времени, представителя известной морской династии российских адмиралов, учёных и путешественников, шесть поколений которой служили в Российском флоте. <…> Во время Великой Отечественной войны военная смекалка и боевой опыт офицера нашли применение уже в начале обороны города – при создании плавучей зенитной артбатареи № 3 охраны водного района ГБ ЧФ, известной как «Не тронь меня». Она была переоборудована на Севастопольском морзаводе в конце июня 1941 года. Рабочие сборочного цеха изготовили эту установку за 15 дней. И Бутаков первым ввёл её в действие. Во время обороны Севастополя 1941–1942 гг. её личный состав (130 человек) вёл активные боевые действия, защищая от воздушных налётов подступы к Севастополю. 314 суток продержалась плавбатарея «Не тронь меня» в районе Казачьей бухты, прикрывая зенитным огнём Херсонесский аэродром. Но 450-й воздушный бой 27 июня 1942 года стал для плавбатареи последним.

Островская, И. В. Использование опыта военспецов в организации обороны Севастополя 1941–1942 гг. / И. В. Островская. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 7. – С. 69–72 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 72.

Несмотря на ряд недочётов и шероховатостей, Керченско-Феодосийская десантная операция завершилась успешно. Преодолевая ожесточённое сопротивление противника, с 26 декабря 1941 года по 2 января 1942 года на фронте 250 км были высажены свыше 42 тыс. бойцов и командиров (входивших в состав сводного отряда моряков ЧФ, 44-й и 51-й армий Кавказского фронта), которые смогли продвинуться на 100–110 км и захватить важный в оперативном отношении плацдарм. Для участия в операции были выделены значительные силы авиации, однако поддержка действий десанта с воздуха оказалась совершенно недостаточной.

В советской историографии даётся такая оценка: «Операция, проводившаяся как часть контрнаступления Красной Армии… была самой крупной морской десантной операцией в ходе Великой Отечественной войны. Главное её значение заключалось в том, что противник лишился возможности использовать Керченский полуостров как плацдарм для проникновения на Кавказ. Вместе с тем она отвлекла часть сил гитлеровцев из-под Севастополя, облегчив защитникам города отражение второго вражеского штурма».

План этой операции начал готовиться штабом Закавказского фронта (начальник штаба генерал-майор Ф. И. Толбухин) сразу после оставления нашими соединениями Керченского полуострова, был утверждён командующим войсками фронта генерал-лейтенантом Д. Т. Козловым и в виде доклада 26 ноября 1941 года направлен в Генеральный штаб. Планировалось «выброской морских десантов [в район] мыс Хрони, маяк Кизаульский при одновременной высадке парашютного десанта (700–900 чел.) овладеть восточным берегом Керченского полуострова. Поддержку десантам должны были оказать Черноморский флот, Азовская военная флотилия и ВВС Закавказского фронта. В последующем начать переброску основных сил на Керченский полуостров с задачей развивать наступление на фронте Тулумчак, Феодосия».

<…>

Нашим десантникам удалось добиться оперативной внезапности. Основную огневую поддержку им оказала артиллерия флота. Советская авиация, базировавшаяся в основном за сотни километров от места боёв, оставалась весьма пассивной. В конце декабря командование выделили 6-й дбап (действовал на ДБ-3ф, входил в 132 бад), в котором благодаря тщательной подготовке каждого вылета достигались высокие результаты, несмотря на гибель в одном из первых вылетов 26 декабря командира части полковника А. И. Можаева. Также с лучшей стороны отмечался 347 иап (И-153, 27 иад), где лётчики, ведомые майором А. С. Кравченко, неоднократно активно вели бои с немецкими самолётами и штурмовыми действиями поддерживали высадку.

В целом десантные отряды были предоставлены самим себе, поддержка их с воздуха оказалась совершенно недостаточной. Всего за 26 декабря, например, ВВС 51-й армии совершили 80 самолётовылетов, ВВС 44-й армии – лишь 21, ВВС ЧФ – 24 вылета в интересах десанта. В этот и последующие дни наша истребительная авиация не выполнила задачи по прикрытию с воздуха кораблей, судов и десантных отрядов в ходе развития боевых действий на берегу из-за удалённости аэродромов и перебоев со снабжением горючим.

В значительной степени успех высадки обеспечил Черноморский флот, мощным огнём поддержавший десантников в Феодосии. Несмотря на положительный общий итог, далеко не всё обстояло благополучно. В частности, обладая численным превосходством над противником в авиации в 2–2,5 раза, наше командование не смогло извлечь из такого соотношения сил никаких выгод. Более того, самолёты люфтваффе регулярно наносили удары по боевым кораблям и транспортам у Керчи и Феодосии, а также в море, препятствуя наращиванию наших сил. Уже 29 декабря крейсер «Красный Кавказ» отразил 14 воздушных атак, крейсер «Красный Крым» – 11. К счастью для командования Красной армии, частая нелётная погода и длительные зимние ночи серьёзно ограничивали работу авиации противника.

Хазанов, Д. Б. «В операции такого крупного масштаба... должно быть обеспечено полное господство в воздухе» : авиация в боях над Керченским полуостровом (декабрь 1941 года – май 1942 года) / Д. Б. Хазанов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 10. – С. 18–24 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 24.

8 августа 1941 г. «Катюши» были применены на киевском направлении. Об этом свидетельствуют следующие строки секретного донесения члену ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову: «Сегодня на рассвете на киевском УРе были использованы известные Вам новые средства. Били по противнику на глубину до 8 километров. Установка чрезвычайно эффективная. Командование участка, где стояла установка, доложило, что после нескольких поворотов круга противник совершенно прекратил нажим на участок, откуда действовала установка. Наша пехота смело и уверенно пошла вперед». В том же документе указывалось, что применение нового оружия вызвало первоначально неоднозначную реакцию советских солдат, ранее не видавших ничего подобного: «Передаю так, как рассказывали красноармейцы: Слышим рокот, потом пронзительный вой и большой огненный след. Среди некоторых наших красноармейцев поднялась паника – пронзительный вой и большая огненная полоса, а потом командиры разъяснили, откуда и куда бьют... Когда красноармейцам разъяснили, куда бьет установка, то это вызвало в буквальном смысле ликование бойцов. Очень хороший отзыв дают артиллеристы...».

Ащеулов, О. «Русское орудие, метающее ракетообразные снаряды...» : развитие гвардейских минометных частей в первый период Великой Отечественной войны (июнь 1941 – ноябрь 1942 года) / Олег Ащеулов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 118–121 : фот.

Уже больше семидесяти лет прошло с тех пор, как на огромном пространстве от Балтийского до Черного моря разыгрались сражения страшного для нашей страны лета 1941 года. О них написаны множество различных работ – исследовательских, мемуарных, публицистических и художественных. Несмотря на это, целый ряд вопросов остается предметом жарких споров по сей день. Одной из дискуссионных тем является танковое сражение между механизированными корпусами Юго-Западного фронта и немецкой 1-й танковой группой группы армий «Юг» в первую неделю войны. <…> Части, непосредственно участвовавшие в Приграничном сражении на Украине, насчитывали к началу боевых действий 3710 танка, в том числе 272 КВ и 494 Т-34. <…> Ввиду неотмобилизованности и недоразвернутости советских войск к началу войны с Германией, Юго-Западный фронт оказался разорван на три эшелона, разделенных 100 км и более. В первом эшелоне фронта находилось всего 16 стрелковых дивизий, включая 12-ю армию на границе с Венгрией (6 дивизий), не участвовавшую в боевых действиях в ходе Приграничного сражения на Украине. Остальные войска округа были эшелонированы в глубину, значительной частью находясь вне оперативной связи с первым эшелоном. Это привело к тому, что уже 22 июня 1941 г. оборона армий прикрытия Юго-Западного фронта оказалась в глубоком кризисе, как на направлении главного удара противника, так и на вспомогательном направлении, на львовском выступе.

Изучение оперативных документов соединений и объединений Юго-Западного фронта и группы армий «Юг» позволяет выделить ряд столкновений, в которых обе стороны использовали танки в количестве по крайней мере 100-150 единиц:

– бой в районе населенного пункта Радзехов (Радехов) 23 июня 1941 г.: отряды из состава 4-го и 15-го мехкорпусов, немецкая 11 танковая дивизия (250-300 танков с обеих сторон);

– бой в районе селения Александровна (иногда обозначаемый также по наименованию соседнего селения - Войница) 24 июня 1941 г.: советская 19-я танковая дивизия 22-го механизированного корпуса и немецкая 14-я танковая дивизия (300 танков);

– бои в районе Лешнева 26 июня 1941 г.: части 8-го мехкорпуса и немецкая 16-я танковая дивизия (250-300 танков);

– бои в районе к востоку от Дубно 26 июня 1941 г.: советская 43-я танковая дивизия 19-го мехкорпуса и немецкая 11-я танковая дивизия (200 танков);

– бои к западу от Луцка 26-27 июня 1941 г.: части 9-го мехкорпуса и немецкая 13-я танковая дивизия (200 танков);

– бои в районе Вербы 28-30 июня 1941 г.: так называемая «группа Попеля» из 8-го мехкорпуса и немецкая 16-я танковая дивизия (250 танков);

– бои в районе Золочева и Тарнополя 30 июня - 2 июля 1941 г.: части 37-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса и немецкой 9-й танковой дивизией (250 танков).

Из приведенного списка хорошо видно, что танковое сражение как попытки советского командования противодействовать продвижению 1-й танковой группы распадается на ряд частных столкновений, разделенных во времени и пространстве. В одно сражение с некоторой натяжкой можно агрегировать бои 26–30 июня в районе Лешнева, Луцка, Дубно, Вербы. Однако, строго говоря, они велись на большом пространстве и вне оперативной связи друг с другом. По приведенным в таблице данным видно, что чаще всего в сражении участвовала лишь часть состава советских танковых дивизий. Лишь в случае с Александровной (Бойницей) в бою участвовала и была практически полностью уничтожена 19-я танковая дивизия со всеми своими танками. В остальных случаях потери на марше ввиду невысокой надежности техники снижали боевой состав дивизий.

<…>

Важнейшим вопросом являются потери сторон. Изучение этого вопроса сильно затрудняется утратой значительной части документов соединений. Традиционной для отечественной литературы является цифра в 2648 единиц бронетехники, потерянной мехкорпусами ЮЗФ в Приграничном сражении на Украине. <…> После Приграничного сражения осталось около 60 % боевых машин 1-й танковой группы (вермахта, сост.). Безвозвратные потери танков составили около 10 % первоначальной численности. Потери 1-й танковой группы можно оценить как чувствительные, но не катастрофические, по крайней мере немецкое командование считало уровень боеготовности танков достаточным для проведения операции по окружению советских войск к западу от Днепра (произошедшее на рубеже июля и августа 1941 г. под Уманью).

Исаев, А. В. Феномен величайшего танкового сражения: проблемы интерпретации и статистики / Алексей Валерьевич Исаев. – Текст : непосредственный // Преподавание истории в школе. – 2012. – № 5 (май). – С. 46–50, 60. – Библиогр.: с. 50, 60.

В периодической военно-исторической печати накопилось довольно много публикаций, связанных с одной из самых трагических страниц на Черноморском театре военных действий в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. – гибелью санитарно-транспортного судна «Армения». По своим масштабам эта морская катастрофа, унёсшая жизни более 7000 человек, несопоставима даже с самыми известными трагедиями, происшедшими с «Титаником» и «Луизианой», где жертв (вместе взятых) было в несколько раз меньше.

Произошло это 7 ноября 1941 года. Накануне, 6 ноября, теплоход «Армения», приняв на борт раненых и больных, а также личный состав военно-морских госпиталей и представителей руководства медицинской службы Черноморского флота (ЧФ), вышел из Севастополя с заходом на внешний рейд Балаклавы, чтобы вывезти сотрудников Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и местных госпиталей. Покинув Балаклаву, командование санитарно-транспортного судна получило приказ повернуть на Ялту и эвакуировать госпитали, дислоцированные вблизи Ялты, партийных работников Симферополя, после чего взять курс на Кавказ, в порт Туапсе. Как в Севастополе, так и в Ялте погрузка военнослужащих, раненых и больных, а также эвакуируемых граждан шла в большой спешке в связи с тяжёлой оперативно-тактической обстановкой. Списки принятых на теплоход не составлялись, и неизвестно было точное их число. Люди умоляли взять их на судно и заполняли все служебные помещения вплоть до машинного отделения. Выйдя утром 7 ноября из Ялты, теплоход в 11 ч 45 мин недалеко от берега был торпедирован с воздуха немецким бомбардировщиком-торпедоносцем «Хейнкель-111» и в течение четырёх минут затонул.

Другие источники со ссылкой на очевидцев сообщают, что «Армению» разбомбили восемь «Юнкерсов-87». Это подтверждается и рассказом Анастасии Поповой, которая выжила в катастрофе. Вот её воспоминания: «С большим трудом меня взяли на борт, поскольку «Армения» и так была переполнена ранеными и беженцами. Выйдя в море, теплоход был атакован вражеской авиацией. Начался сущий ад. Взрывы бомб, паника, крики людей – всё смешалось в неописуемом кошмаре. Люди метались по палубе, не зная, куда укрыться от огня. Я прыгнула в море и поплыла к берегу...».

В архивах также хранятся воспоминания очевидца катастрофы, который наблюдал её с одной из высот Крымских гор: «С горных высот Ялта – как на ладони. Мы видели, как 7 ноября днём от пирса Ялтинского порта отошёл теплоход «Армения» с ранеными. Теплоход ещё не успел выйти в открытое море, как налетела группа вражеских самолётов и, несмотря на то, что на бортах судна отчётливо были видны санитарные кресты, начала прицельное бомбометание по плавучему госпиталю. До нас доносились не только взрывы бомб, но и голоса людей...».

По разным данным, спастись удалось двум или восьми пострадавшим. Известно, что теплоход «Армения» сопровождался двумя сторожевыми катерами, отошедшими на какое-то время от судна. Видимо, именно этим обстоятельством да ещё массированным бомбометанием с вражеских самолётов можно объяснить малое количество спасённых и выживших.

<…>

Уже первые дни войны показали, что фашисты не считались с существовавшими международными правилами плавания санитарных судов. Так, «Чехов» в июле 1941 года, находясь под флагом Красного Креста, подвергся нападению немецких самолётов. То же произошло и с «Котовским», который 23 июля на переходе Херсон – Одесса был обстрелян с воздуха из пулемётов, хотя ясно были видны его «эстээсовские» опознавательные знаки. Эти факты заставили спешно перекрасить такие суда в обычный для «боевых плавсредств» цвет, перевести их на положение военных транспортов, вооружить и предусмотреть дополнительные мероприятия, обеспечивавшие их безопасность в море (ночные переходы, конвоирование, следование по определённым путям, светомаскировка, камуфляж и т. д.

«Фашистские изверги безжалостно расстреливали из пулеметов беззащитных людей» : гибель санитарно-транспортного судна «Армения» / А. М. Барановский [и др.]. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 4. – С. 23–26. – Библиогр. в примеч.: с. 26.

История советской конницы во время Великой Отечественной войны относится к сравнительно малоизученным вопросам. <…> Всего к концу 1941 года были сформированы 82 кавалерийские дивизии, значительная часть из них – на юге страны, в бывших казачьих областях Дона, Кубани и Терека, входивших в Северо-Кавказский военный округ (СКВО). Существовавшая до войны система подготовки кавалеристов в территориальных формированиях позволила в самые короткие сроки, при минимальных затратах сил и средств создать здесь и отправить на фронт подготовленные и обученные кавалерийские соединения. <…> Уже в июле 1941 года в СКВО были сформированы 43, 47, 50, 52 и 53-я кавалерийские дивизии, принявшие участие в боях на западном стратегическом направлении. В Крыму воевали 40, 42 и 72-я кавалерийские дивизии. Большинству же донских, кубанских, терских и ставропольских кавалерийских соединений пришлось сражаться с противником в непосредственной близости от мест своих формирований. <…> Необходимо отметить, что полностью обеспечить вооружением и снаряжением все лёгкие кавалерийские дивизии даже по их крайне ограниченным штатам не удалось. <…> В ходе тяжелых оборонительных боев выявились существенные недостатки в тактической подготовке рядового и командного состава дивизий. <…> В целом опыт боевого применения кавалерийских соединений на Южном фронте в октябре – декабре 1941 года способствовал дальнейшему развитию не только оперативно-тактического искусства, но и структуры Вооружённых Сил СССР в годы Великой Отечественной войны.

Афанасенко, В. И. «Все рвались в бой с противником» : действия кавалерии РККА на южном фронте в октябре – декабре 1941 года / Владимир Иванович Афанасенко, Евгений Федорович Кринко. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2012. – № 1. – С. 27–34 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 34.