На всех фронтах в «намерении с тыла атаковать Германию» прозвучало из уст официальных представителей Германии уже летом 1941 г., сразу после нападения Германии на СССР. В заявлении германского посла графа Ф. фон Шуленбурга советскому правительству, а также в меморандуме, врученном 22 июня 1941 г. советскому послу в Берлине, говорилось: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры».

Никифоров, Ю. А. Миф о превентивности германского нападения на СССР / Юрий Афанасьевич Никифоров, Руслан Фанзилевич Субханкулов. – Текст : непосредственный // Преподавание истории в школе. – 2011. – № 3 (март). – С. 3–7. – Библиогр. в примеч.: с. 7.

Сталин прекрасно понимал, чем грозит СССР столкновение с коллективным Западом и его азиатскими сателлитами. Простой подсчёт военных потенциалов практически не оставлял СССР шансов. В ставшей классической работе «Взлёт и падение великих держав» П. Кеннеди представил следующую оценку военно-экономических потенциалов великих держав (в процентах от общемирового) на 1937 г.: США – 41,7%; Германия – 14,4%; СССР – 14%; Великобритания – 10,2%; Франция – 4,2%; Италия – 2,5%; Япония – 2,5% (остальной мир – 10,5%). Даже если ограничиться великими державами (в случае войны против СССР к ним обязательно присоединились бы Польша с Турцией) и учесть возросший к 1941 г. военно-экономический потенциал СССР (третья пятилетка, оборвавшаяся в 1941 г., была насквозь военизированной, но ведь и потенциал Третьего рейха весьма увеличился и сам по себе, и за счёт поглощения промышленно развитой части Западной и Восточной Европы), соотношение сил было бы 75:15 не в пользу СССР, т. е. Запад имел бы пятикратное превосходство.

Безумцем Сталин не был, а потому если и мог планировать какой-то удар по Германии, то лишь ответный, контрнаступательный. <…> Добиться полного разгрома Красной Армии летом 1941 г. вермахт, несмотря на миллионы советских военнопленных и захват огромной территории, не смог. Именно это во многом определило Победу, одержанную в мае 1945 г.! Активное сопротивление и контрудары Красной Армии летом 1941 г., с чем немцы не сталкивались в своих «прогулочных» европейских кампаниях, стали фундаментом Победы, прологом к Московской, Сталинградской и Курской битвам – как стал предтечей красного флага над Рейхстагом изрешеченный пулями красный флаг над Брестской крепостью.

Фурсов, А. И. Великая Победа и мировая история / А. И. Фурсов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 5. – С. 3–9 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 9.

Между тем даже наши противники высказывались о советских войсках, командовании, отдельных солдатах и офицерах гораздо правдивее и уважительнее. Вот, например, как оценивает действия советских войск в начале войны немецкий генерал Типпельскирх, командовавший в 1941 году 30-й пехотной дивизией: «Русские держались с неожиданной твёрдостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны всё новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось».

Микрюков, В. Ю. Защитим правду о Великой войне / Василий Юрьевич Микрюков. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2012. – № 5. – С. 8–11 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 11.

22 июня 1941 года фашистская Германия и ее союзники обрушили на нашу страну удар невиданной силы: 190 дивизий, более 4 тысяч танков, 47 тысяч орудий и минометов, около 4,5 тысяч самолетов, до 200 кораблей, всего до 5 млн. человек. В первом эшелоне действовали 153 дивизии и 19 бригад противника (4,4 млн. человек). На решающих направлениях своего наступления агрессор имел значительное превосходство в силах. Началась Великая Отечественная война против фашистских захватчиков. Она длилась 1418 дней и ночей.

Война фашистской Германии и ее союзников против СССР носила особый характер. Германский нацизм стремился не только захватить его территорию, но и уничтожить социалистический строй, разобщить народы страны, истребить одну часть населения и онемечить другую, сделать из бывшего Советского Союза свой сырьевой придаток, создав здесь немецкие колонии.

Планом «Барбаросса» (Директива № 21 от 18 декабря 1940 года) предусматривалось внезапное нанесение нескольких мощных ударов крупными силами танковых, механизированных войск и авиации с целью расколоть, окружить и уничтожить главные силы Красной Армии в западной части СССР, последующее стремительное продвижение в глубь страны и выход на линию Архангельск – Куйбышев – Астрахань. Ликвидация в приграничных сражениях главных сил Красной Армии довоенного состава должна была произойти еще до того, как к западу начнут подтягиваться резервы и мобилизованное пополнение. Намечалось продвижение в глубь советской территории до 1750 км на фронте 1800 км, то есть на театре, приблизительно равном всей Западной Европе. План молниеносной войны – «блицкрига» – по мнению Гитлера и его генералов, занимавшихся разработкой операции, должен был привести к быстрой победе. На этом и строился главный расчет германского командования.

<…>

По завершении приграничных сражений план «Барбаросса» предусматривал наступление германских групп армий по расходящимся направлениям. Таким образом, в плане войны с СССР было заложено опасное распыление сил вермахта в попытке выполнить одновременно сразу все задачи, поставленные Гитлером.

Мягков, М. Ю. Грозное лето 1941 года / Михаил Юрьевич Мягков. – Текст : непосредственный // Новая и новейшая история. – 2011. – № 2 (март–апр.). – С. 143–165 ; № 3 (май–июнь). – С. 130–150. – Библиогр. в подстроч. примеч.

23 июня 1941 года в «Правде» был опубликован принятый накануне, в первый день войны, Указ Президиума Верховного Совета «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения».

Военное положение вводилось на 26 административных территориях.

<…>

Но почему только на двадцати шести, если республик, областей и округов на территории СССР было около сотни? Кто успел вычислить, сколько земель надо накрыть зонтиком военного положения? Кто и когда уже 22 июня решил, что дальше Гитлер не пройдет? Никогда! Ни через месяц, ни через год, ни через нашу жизнь!

Перед нами две карты. На одной – названные в Указе 26 территорий. На другой – проходившая по ним (кроме Вологодской) линия фронта перед началом нашего декабрьского наступления 1941 года. Если наложить карты друг на друга, линия «ни шагу назад» совпадет.

И ее никогда не перешагнет германский кованый сапог.

Напомню, по плану «Ost» фюрер намеревался отхватить территорию Советского Союза по Уральскому хребту, восточной границе Европы. О землях восточнее он и слушать не хотел. За Уральской грядой – непроходимая тайга, болота, бездорожье, таежный гнус. Туда, в Сибирь – русских. А великому рейху нужны нефть, пшеница, мясо, коих в избытке на Украине, в Поволжье, на Кавказе.

Сравнивая две карты 1941 года, лишний раз убеждаешься, насколько выше гитлеровских стратегов гений советских полководцев и штабистов! По плану «Барбаросса» Гитлер отводил 20 дней на завоевание Франции и столько же, чтобы взять Москву. Но уже в первый день войны наши со снайперской точностью рассчитали и оконтурили линию фронта, которая встанет намертво за две тысячи километров до линии «Ost».

И этого чуда стратегической и тактической мысли не поняли ни гений фортификационного дела Маннергейм, ни непревзойденный организатор танковых атак Гудериан, ни послевоенные летописцы Запада.

Юрков, А. Две карты 1941 года : уже в первый день войны в Москве провели линию, дальше которой нельзя отступать ни на шаг / Анатолий Юрков. – Текст : непосредственный // Родина. –2019. – № 5. – С. 42–43 : цв. ил.

С первых дней Великой Отечественной войны основной трудностью военно-стратегического руководства страны в своевременном и обоснованном принятии решений по организации военных действий стало отсутствие или отрывочность объективных данных о положении, состоянии своих войск и войск противника. <…>

В этих условиях данные об обстановке на решающих направлениях вооружённой борьбы, которая нередко была критической, поступали в Генеральный штаб нерегулярно, с большим опозданием и в целом часто были скудными, а порой и противоречивыми, не отражая реального положения дел на фронте. В силу этого советское Верховное главнокомандование нередко оказывалось в затруднительном положении при определении масштабов возникшей опасности и не могло своевременно принять необходимых мер противодействия. «Чтобы хоть как-то восполнить этот пробел, – отмечал генерал армии С. М. Штеменко, бывший с мая 1943 года по апрель 1946 года начальником оперативного управления Генерального штаба, – операторы сами летали выяснять, где проходит передний край нашей обороны, куда переместились штабы фронтов и армий. При этом одни погибали, другие надолго выходили из строя по ранению, многих командующие фронтами просто не отпускали обратно, а назначали своей властью на различные должности в войсках. Убыль квалифицированных кадров операторов была настолько значительна, что руководству Генштаба пришлось, в конце концов, принять решение о создании специальной группы командиров для связи с войсками».

<…>

В сражениях под Москвой офицеры Группы, посланные в войска, получали конкретные задачи, которые им ставили лично начальник Генштаба Б. М. Шапошников, комиссар Генштаба Ф. Е. Боков, начальник оперативного управления А. М. Василевский и начальники соответствующих направлений. Определяя их место и роль в системе Генштаба, военком группы А. Г. Королёв в докладе Ф. Е. Бокову от 31октября 1941 года отмечал: «На офицеров Генерального штаба Красной Армии возлагаются большие обязанности. Они глаза и уши, контролёры и направляющая рука Генштаба. Работа офицеров требует от них… точно знать обстановку на фронте и максимально быстро сообщать о ней в Генеральный штаб».

Самоотверженно работали офицеры Группы и на других участках советско-германского фронта. Так, с 28 сентября по 8 ноября 1941 года на ленинградском направлении, в районе города Волхов, действовал оперативный (передовой) пункт управления Генштаба, в состав которого входили офицеры Группы во главе с полковниками В. В. Курасовым и С. С. Броневским. Организация пункта была обусловлена тяжёлыми условиями управления войсками на этом направлении. Противник вплотную подошёл к Ленинграду: с 8 сентября сообщение с городом поддерживалось только по Ладожскому озеру и воздуху. Проводная связь со штабом Ленинградского фронта была крайне неустойчивой. Оперпункт не заменял собой работу офицеров ленинградского направления Генштаба, но, находясь ближе к войскам и имея свой узел связи, дублировал и дополнял его. Когда же связь Генерального штаба работала с перебоями, он являлся единственным источником получения информации от той или иной армии. Действуя в особых условиях, оперпункт стал первым опытом создания передовых и вспомогательных органов управления в оперативно-стратегическом звене.

Аптрейкин, С. Н. Институт представителей генерального штаба: задачи и методы работы / Сергей Николаевич Аптрейкин. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 2. – С. 3–9 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 9.

В августе – сентябре 1941 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял следующие решения, повлиявшие на укрепление противовоздушной обороны (ПВО): «О выпуске самолётов ЛаГГ–3 и Як–1» (14 августа), «О принятии на вооружение 25-мм автоматической зенитной пушки» (22 августа), «Об увеличении выпуска самолётов Як–1 на заводах НКАП» (23 августа), «О мерах по противовоздушной обороне железнодорожных узлов, мостов и транспортов» (2 сентября).

Таким образом, в ходе летне-осенней кампании 1941 года в деятельности ГКО эта важная проблема занимала особое место вследствие значительных потерь от ударов немецко-фашистской авиации. Одной из причин возросшей потребности усиления войск ПВО явилась острая необходимость прикрыть от ударов с воздуха важнейшие административно-политические и экономические центры, коммуникации и транспорт, эвакуированные из западных регионов страны промышленные объекты.

В условиях уже завоёванного противником господства в воздухе войска противовоздушной обороны в первые дни и месяцы войны (в приграничных оборонительных сражениях, при отражении массированных налётов на Москву, при обороне Ленинграда, Киева, Одессы и других важных пунктов) нанесли фашистской авиации существенный ущерб, уничтожив более 2500 самолётов. В целом успешное отражение налётов люфтваффе на Москву в июле – сентябре 1941 года отразилось и на результативности общевойсковых операций фронтов. Например, в оборонительный период битвы под Москвой значительно была ослаблена угроза с воздуха, поскольку германская авиация потеряла до 1400 боевых самолётов. Вместе с тем невосполнимые потери соединений и частей ПВО, выявленные недостатки в организации и управлении противовоздушной обороной привели к необходимости принимать меры по совершенствованию организации и наращиванию состава соответствующих сил и средств.

Голотюк, В. Л. Организационные мероприятия по укреплению противовоздушной обороны страны в 1941–1943 гг. / В. Л. Голотюк, А. Ю. Лашков. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 5. – С. 35–39 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 39.

Если во время войны с Францией начальник германского Генерального штаба Ф. Гальдер на 9-й день войны констатирует превосходство немецкой авиации, то ничего подобного вы не найдете в его записях, касающихся начала войны с СССР. Но на 3-й день войны Ф. Гальдер записывает: «Авиация противника, понесшая очень тяжелые потери (ориентировочно 2000 самолетов), полностью перебазировалась в тыл». Несмотря на то, что первая часть предложения противоречит второй, у Начальника Генштаба были основания для досады: уже в первый день войны наша авиация бомбила Кёнигсберг и другие города Восточной Пруссии и при этом бомбардировщики не понесли потерь. И это не единственный случай бомбардировки территории противника. 24 июня две группы бомбардировщиков ДБ-3Ф и СБ-2 нанесли первый удар по военно-морской базе Констанца. И вновь наши самолеты потерь не имели. В этот же день два самолета МБР-2 севернее мыса Тахкунанина в Балтийском море обнаружили и потопили немецкую подлодку.

25 июня почти повторилась ситуация 22 июня, но для немецкой авиации. В этот день рано утром 236 бомбардировщиков и 224 истребителя ВВС Северного фронта, Северного и Балтийского флотов нанесли массированный удар по 19 аэродромам Финляндии и Северной Норвегии, где базировались авиачасти 5-го воздушного флота Германии и ВВС Финляндии. Противник, застигнутый врасплох, не сумел оказать организованного противодействия. Наши летчики беспрепятственно произвели бомбометание по стоянкам самолетов, складам горючего и боеприпасов. В результате первого же налёта был уничтожен и поврежден 41 вражеский самолет. Наша авиация при этом боевых потерь не имела. В последующие шесть дней по этим же аэродромам было нанесено еще несколько ударов. По данным воздушного фотоконтроля, наши летчики вывели из строя в общей сложности более 130 самолетов. Получается, что наша авиация при неожиданном нападении 22 июня среагировала более организовано, чем немецкая три дня спустя.

26 июня два самолета МБР-2 в 30 км северо-западнее о. Даго (Хиума) в Финском заливе обнаружили и потопили другую немецкую подводную лодку.

С 02 июля 1941 г. наша авиация стала бомбить нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы в Румынии, откуда питались горючим немецкие войска.

8 июля нашей авиацией был нанесен массированный удар по 28 фронтовым аэродромам противника, уничтожив до 50 его самолетов.

В ночь на 05 августа группа из 5 самолетов ДБ-3Ф произвела разведку Берлина, причем противник не оказал ей никакого противодействия. А 8 августа состоялся первый налет 15 наших бомбардировщиков на немецкую столицу. И опять наша авиация боевых потерь не понесла. Но дело не в потерях. Приведенные примеры, на наш взгляд, полностью опровергают тезис о господстве немецкой авиации: или есть господство и территория и акватория господствующей стороны предохранена от неприятельских воздушных нападений, или своя территория и акватория не предохранена, значит, нет и господства.

Завоеванию немцами господства в воздухе успешно противодействовала и наша система ПВО.

<…>

Отметим, что все основные мосты через крупные реки были сохранены войсками ПВО от разрушения вплоть до отхода наших частей и, таким образом, главная идея плана войны с СССР в самом начале провалилась из-за того, что немецкая авиация не смогла уничтожить или поразить, или подавить нашу ПВО. Идея господства в воздухе не предполагает ситуацию, когда господствующая сторона не может решить важнейшую задачу, поставленную перед ней.

Ходеев, Ф. П. О господстве в воздухе немецкой авиации в начале Великой Отечественной войны / Федор Павлович Ходеев. – Текст : непосредственный // Вопросы истории. – 2011. – № 6. – С. 145–148. – Библиогр. в примеч.: с. 148.

После успешного воздушного налёта в начале августа 1941 года советской морской авиации на столицу фашистской Германии – Берлин, своё слово сказала дальнебомбардировочная авиация (ДБА) ВВС Красной Армии. Ставка была сделана на 81-ю авиационную дивизию дальнего действия (аддд). Соединение было сформировано в соответствии с приказом Наркома обороны СССР № 0052 от 15 июля 1941 года (основание – решение Государственного Комитета Обороны СССР от 14 июля 1941 г.). Его командиром стал один из первых Героев Советского Союза комбриг М. В. Водопьянов. Дивизия включала в свой состав: управление, 432-й и 433-й авиационные полки.

<…>

12 августа на страницах газеты «Красная звезда» появилась оптимистическая заметка под названием «Налет советских самолетов на район Берлина» с соответствующим текстом: «В ночь с 10 на 11 августа имел место новый налет советских самолетов на военные объекты в районе Берлина. Сброшены зажигательные и фугасные бомбы большой силы. В Берлине вспыхнули большие пожары и наблюдались серьезные взрывы. Все наши самолеты вернулись на свои базы, за исключением одного самолета, который разыскивается».

<…>

В процессе подготовки и выполнения полета был выявлен ряд существенных недостатков, потребовавший принятия незамедлительных мер. Полки авиадивизии были пополнены тяжелыми бомбардировщиками ТБ–7 с моторами АМ–35 и АМ–35А, самолетами Ер–2 с моторами АМ–37 и самолетами ДБ–3 с дополнительными баками для организации полетов в глубокий тыл противника.

Последующие налеты на столицу третьего рейха были более тщательно спланированы и заранее согласованы с руководством Северной зоной ПВО и Краснознамённого Балтийского флота.

Несмотря на сложности в организации первого налета, дальнебомбардировочная авиация до 5 сентября 1941 г. произвела 10 налетов на Берлин и другие города Германии: Кенигсберг, Штеттин, Данциг и Свинемюнде, сбросив на них 21,5 тонны бомб.

Лашков, А. Ю. «Обязать 81-ю авиадивизию... произвести налет на Берлин» : первый воздушный налет дальнебомбордировочной авиации на Берлин в ночь с 10 на 11 августа 1941 года / А. Ю. Лашков. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2016. – № 8. – С. 19–24 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 24.

К 22 июня 1941 года Военно-воздушные силы Военно-морского флота (ВВС ВМФ) организационно состояли из военно-воздушных сил (ВВС) флотов, ВВС и авиации флотилий и частей центрального подчинения.

<…>

Первое в годы войны специфическое формирование отечественной морской авиации было создано на Черноморском флоте в составе ВВС ЧФ уже в первый день войны, 22 июня 1941 года, и носило официальное название «Авиационная группа ВВС». Просуществовала эта авиагруппа, по меркам войны, довольно продолжительное время и в начале февраля 1942 года была реорганизована в 116-й морской разведывательный авиационный полк черноморской авиации.

На Балтике уже в июле 1941 года также была сформирована временная авиационная организационная структура, названная Авиагруппой ВВС флота, в составе 12-й отдельной Краснознамённой авиационной эскадрильи (аэ), 3 аэ 71-го истребительного авиационного полка (иап) и 2 аэ 57-го штурмового авиаполка (шап), которая базировалась на островных аэродромах и поддерживала с воздуха защитников Моонзундских островов. В последующем в авиационную группу включились 15-я и 85-я отдельные морские разведывательные авиационные эскадрильи, имевшие в своём составе 17 самолётов МБР–2, дополнительно из ВВС флота группе были приданы 28 И–15, 6 МиГ–3, 3 Як–1, 5 Ил–2 и 3 СБ.

За 100 суток ведения боевых действий в летне-осеннюю кампанию 1941 года Авиагруппа ВВС флота, действуя с островов Моонзундского архипелага, произвела 2123 самолётовылета в интересах сухопутных войск береговой обороны Балтийского района, кораблей флота и авиационной группы 1-го минно-торпедного полка полковника Е. Н. Преображенского, совершавшей в августе – сентябре 1941 года налёты на Берлин.

16 сентября 1941 года на КБФ сформировали ещё одну временную авиагруппу – Особую авиационную группу флота с включением в её состав частей истребительной авиации из ВВС Краснознамённого Балтийского флота и военно-воздушных сил 8-й армии. Созданная авиагруппа обеспечивала прикрытие с воздуха перевозок грузов в осаждённый Ленинград по Ладожскому озеру. Командиру группы на момент выполнения поставленной задачи в оперативное подчинение были переданы ещё и 15 истребителей из ВВС 54-й армии.

На Черноморском флоте в том же сентябре 1941 года наряду с действовавшей Авиационной группой ВВС создали Особую авиационную группу ВВС. Она была организована в соответствии с приказом командующего ВВС ЧФ от 14 сентября 1941 года № 1/оп. Основной задачей этого формирования являлось нанесение бомбоштурмовых ударов по наземным войскам противника в районе Перекопа. Общее руководство действиями авиагруппы было возложено на заместителя командующего ВВС Черноморского флота генерал-майора авиации В. В. Ермаченкова. Главным пунктом базирования группы был Фрайдорф, поэтому в дальнейшем данная временная структура морской авиации стала именоваться Фрайдорфской группой ВВС Черноморского флота.

По своему составу авиагруппа ВВС ЧФ была смешанной и имела на вооружении самолёты самых разных типов и родов морской авиации, от новых Ил–2 и Як–1 до устаревших истребителей И–5. Во Фрайдорфскую группу организационно входили 3-я эскадрилья 8 иап, 5-я эскадрилья 32 иап, часть 46-й отдельной штурмовой авиационной эскадрильи, 70-я отдельная бомбардировочная авиационная эскадрилья, 95-я ночная бомбардировочная авиационная эскадрилья, 96-я и 101-я отдельные истребительные авиационные эскадрильи, 16-я и 83-я морские разведывательные авиационные эскадрильи.

В начале октября 1941 года Фрайдорфская группа ВВС ЧФ была передана в оперативное подчинение командующего ВВС 51-й армии. С подходом немецких войск к Фрайдорфу авиагруппа была расформирована.

Герасимов, В. Л. Временные формирования морской авиации в годы Великой Отечественной войны / Василий Леонидович Герасимов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2011. – № 7. – С. 13–17. – Библиогр. в примеч.: с. 16–17.

Началом формирования гвардейских минометных частей послужило постановление ЦК ВКП(б) от 21 июня 1941 г. о развертывании серийного производства снарядов М–13, пусковых установок М–13 и начала формирования частей реактивной артиллерии. Первой отдельной батареей, получившей семь установок БМ–13, командовал капитан И. А. Флеров.

Успешные действия батарей реактивной артиллерии способствовали бурному росту этого молодого вида оружия. Уже 8 августа 1941 г. по приказу Верховного главнокомандующего И. В. Сталина началось формирование первых восьми полков реактивной артиллерии, которое было закончено к 12 сентября того же года. Затем до конца сентября был сформирован еще один полк.

<…>

Появление «Катюши» явилось полной неожиданностью для руководства Вермахта. Первоначально применение советских реактивных установок БМ–8 и БМ–13 воспринималось немцами как сосредоточение огня большого количества артиллерии. Например, Главное командование сухопутных войск Германии 14 августа 1941 г. отметило: «Русские имеют автоматическую многоствольную огнеметную пушку... Выстрел производится электричеством. Во время выстрела образуется дым... При захвате таких пушек немедленно сообщать». Через две недели появилась директива, озаглавленная «Русское орудие, метающее ракетообразные снаряды». В ней говорилось: «Войска доносят о применении русскими нового вида оружия, стреляющего реактивными снарядами. Из одной установки в течение 3–5 секунд может быть произведено большое число выстрелов... О каждом появлении этих орудий надлежит донести генералу, командующему химическими войсками при верховном командовании, в тот же день».

<…>

Советское руководство придавало большое значение применению «Катюш». В вышедшей 1 октября 1941 г. директиве Ставки ВГК «Командующим войсками фронтов и армиями о порядке использования реактивной артиллерии» отмечалось: «Части действующей Красной Армии за последнее время получили новое мощное оружие в виде боевых машин М–8 и М–13, являющихся лучшим средством уничтожения (подавления) живой силы противника, его танков, моточастей и огневых средств. Внезапный, массированный и хорошо подготовленный огонь дивизионов М–8 и М–13 обеспечивает исключительно хорошее поражение противника и одновременно оказывает сильнейшее моральное потрясение его живой силы, приводящее к потере боеспособности. Это особенно верно в данный момент, когда пехота противника имеет гораздо больше танков, чем мы, когда наша пехота более всего нуждается в мощной поддержке со стороны М–8 и М–13, могущих быть с успехом противопоставленными против танков противника».

После залпов «Катюш» противник нес значительные потери в живой силе, но еще более значительным было моральное потрясение попавших под огонь солдат и офицеров Вермахта. Об эффективности этого секретного новейшего оружия свидетельствует ряд фактов. Яркий след в обороне Москвы оставил дивизион реактивной артиллерии под командованием капитана К. Д. Карсанова. 11 ноября 1941 г. этот дивизион поддерживал атаку своей пехоты на населенный пункт Скирманово. После залпов дивизиона населенный пункт был взят почти без сопротивления. При осмотре района, куда были даны залпы, было обнаружено 17 подбитых танков, более 20 минометов и несколько орудий, брошенных противником в панике. В течение 22 и 23 ноября 1941 г. этот же дивизион, не имея пехотного прикрытия, отражал многократные атаки противника. Несмотря на огонь автоматчиков, дивизион капитана К. Д. Карсанова не отошел назад до тех пор, пока не выполнил боевую задачу.

Ащеулов, О. «Русское орудие, метающее ракетообразные снаряды...» : развитие гвардейских минометных частей в первый период Великой Отечественной войны (июнь 1941 – ноябрь 1942 года) / Олег Ащеулов. – Текст : непосредственный // Родина. – 2015. – № 5. – С. 118–121 : фот.

Войсковая разведка в годы войны не только добывала сведения о противнике, но и уничтожала врага, провела 383 тыс. боевых разведывательных операций, в ходе которых уничтожила 770286 солдат и офицеров противника, вывела из строя 10177 дзотов, дотов и наблюдательных пунктов, захватила в плен 461772 военнослужащих, 174452 документа, 17 тыс. автомашин, 1859 радиостанций, большое количество вооружения.

За этими цифрами – смертельно опасный фронтовой труд, воинская доблесть, мужество и героические подвиги войсковых разведчиков, их весомый вклад в достижение Великой Победы.

За годы войны 121 военный разведчик удостоен звания Героя Советского Союза, более 188 тыс. награждены орденами и медалями.

Боевой опыт, накопленный войсковой разведкой в годы Великой Отечественной войны, бесценен. Многие его аспекты остаются актуальными в наши дни.

Сидорин, А. Н. Совершенствование войсковой разведки в годы Великой Отечественной войны / А. Н. Сидорин, Т. Н. Белинский. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 12. – С. 15–21 : ил. – Библиогр. в примеч.: с. 21.

Перед началом войны все наиболее крупные мосты, железнодорожные сооружения и важные предприятия промышленности в приграничных районах Советского Союза охраняли гарнизоны войск НКВД. Они одними из первых вступили в бой с наступавшим противником утром 22 июня 1941 года и, сдерживая превосходившего врага, вели упорные бои за каждый охраняемый объект. Многие военнослужащие, оказавшись отрезанными от своих частей, сражались в окружении и, лишь когда кончались боеприпасы, подрывали охраняемые объекты и вливались в отходившие части Красной Армии.

В первую неделю войны немецким войскам удалось вклиниться в глубь советской территории на 400 км. Но в тылу противника продолжал сражаться гарнизон Брестской крепости, в состав которого входил 132-й отдельный батальон войск НКВД. Там, где личный состав батальона держал оборону, на стене осталась надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20 июля 1941 г.».

Гарнизоны 9-й и 10-й дивизий войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, охранявшие транспортные коммуникации на территории Украины, даже в окружении, в глубоком тылу немецких войск длительное время продолжали до последнего солдата оборонять объекты. Более 70 проц. солдат и офицеров этих соединений, погибших в боях, так и остались пропавшими без вести. Они до конца выполнили свой воинский долг.

Золотов, В. В. Войска НКВД в годы Великой Отечественной войны / В. В. Золотов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 3. – С. 26–30 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 30.

Особый размах привлечение женщин в ряды Вооружённых сил приобрело в годы Второй мировой войны. При этом СССР значительно превосходил остальные государства по масштабам мобилизации женского контингента.

<…>

В ходе войны 1941–1945 гг. служба женщин в действующей армии и вспомогательных войсках осуществлялась как по всеобщей мобилизации на основании приказов народного комиссара обороны СССР, так и на принципах добровольности.

8 октября 1941 года нарком обороны СССР издал приказ о формировании женских авиационных полков ВВС Красной Армии: 588-го ночного бомбардировочного авиаполка (ставшего впоследствии 46-м гвардейским), 587-го авиаполка дневных бомбардировщиков (ставшего затем 125-м гвардейским) и 586-го истребительного авиаполка ПВО. Формирование этих подразделений было поручено Герою Советского Союза М. М. Расковой, прославленной лётчице, штурману экипажа «Родина», совершившего легендарный беспосадочный перелёт из Москвы на Дальний Восток.

Своим мастерством и отвагой советские лётчицы буквально поражали воображение. Уже сам факт того, что женщины воевали на истребителях, вызывал различные эмоции: от недоумения до полного восхищения.

Кирюшина, Т. А. «Раз война, значит, нужно на фронт» : советские женщины-военнослужащие в 1920–1940 годах / Т. А. Кирюшина, В. Н. Паршина. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 3. – С. 63–68 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 68.

К началу Великой Отечественной войны Юг РСФСР (Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая, Чечено-Ингушская, Северо-Осетинская республики, Ставропольский и Краснодарский края, Сталинградская и Ростовская области) – это 1/4 территории её европейской части и 1/7 российских людских ресурсов. Здесь проживали около 1 млн. девушек и женщин призывного возраста – от 18 до 25 лет, составлявших резерв для пополнения армии.

Политика Советского государства предвоенного периода в решении женского вопроса способствовала быстрому развитию эмансипации в стране. Вовлечённые во все сферы жизни общества, сотни тысяч женщин осваивали различные военные специальности. Постановление советского правительства об обязательном всеобщем военном обучении граждан СССР (Всевобуче) от 18 сентября 1941 года дало возможность организовать военную подготовку населения без отрыва от производства. Среди многих специальностей, представленных в программе (всего 110 часов обучения), были и стрелковые. Однако практика показала, что качественно подготовить снайперов в сжатые сроки оказывалось невозможным, поэтому при военных округах открыли специальные «школы отличных стрелков снайперской подготовки» со сроком обучения 3 – 4 месяца, но уже с отрывом от производства.

Учитывая нужды фронта, на основании приказа Государственного комитета обороны (ГКО) № 0406 от 12 октября 1941 года для устранения недостатка в автоматическом огне в штаты стрелковых полков были введены роты автоматчиков (каждая по 100 человек, вооружённых ППШ).

Каменева, Г. Н. Женщины Юга России в стрелковых формированиях армии и флота (1941–1945 гг.) / Г. Н. Каменева. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 9. – С. 20–24 : фот. – Библиогр. в примеч.: с. 24.

С начала августа 1941 года НКВД СССР регулярно направлял сводки о положении на территории, занятой противником, руководству страны, в Государственный комитет обороны (ГКО). В них наряду с информацией о создании оккупантами «местного самоуправления», коллаборационистских формирований скрупулёзно фиксировались факты зверств оккупантов и их пособников в отношении мирного населения и пленных бойцов и командиров Красной Армии.

Несмотря на тяжёлую обстановку, органы безопасности старались неформально подходить к военнослужащим Красной Армии, выходившим из окружения или бежавшим из вражеского плена. 12 сентября 1941 года первый заместитель начальника УОО НКВД СССР комиссар госбезопасности (ГБ) 3 ранга С. Р. Мильштейн направил начальникам ОО НКВД фронтов и армий указание о том, что «не подлежат привлечению к ответственности военнослужащие, вышедшие из окружения, даже в том случае, если они пришли в гражданской одежде и без оружия, на которых в Особом отделе нет компр[ометирующих] материалов и расследованием ничего подозрительного не выявлено».

В первые месяцы войны в особые отделы НКВД фронтов и армий стали поступать сведения о том, что германская военная разведка перебрасывала на нашу сторону для разведывательно-диверсионной работы 11–16-летних подростков. В этой связи 27 сентября 1941 года начальник УОО НКВД СССР, заместитель наркома внутренних дел СССР комиссар ГБ 3 ранга В. С. Абакумов направил циркуляр начальникам ОО фронтов и армий, в котором наряду с мерами по розыску этой агентуры противника предлагалось: «Учитывая, что многие подростки, советские патриоты, оказывают большую помощь Красной Армии в её борьбе с противником, к задержанию подростков надо подходить осторожно, предупреждая и пресекая возможные перегибы. О результатах проделанной работы сообщить».

В конце 1941 года, когда в контрнаступлении под Москвой Красная Армия освободила от немецко-фашистских захватчиков оккупированные ими районы, советская контрразведка столкнулась с новой задачей – розыском в освобождённых районах агентуры противника, предателей и пособников оккупантов.

Первым документом, регламентировавшим организацию этой работы, стал приказ НКВД СССР № 001683 от 12 декабря 1941 года об оперативно-чекистском обслуживании этих районов. Он определил основные направления и формы деятельности органов безопасности в освобождавшихся от противника местностях.

В развитие приказа наркома внутренних дел СССР была издана директива НКВД УССР № 33881/СВ от 16 декабря 1941 года о формировании и работе органов НКВД на освобождённой от противника территории, которая уточнила и конкретизировала некоторые аспекты деятельности органов безопасности применительно к местным условиям.

Макаров, В. Г. Розыск военных преступников, изменников Родины и пособников оккупантов на освобожденной территории СССР в 1941–1943 гг. / В. Г. Макаров. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2017. – № 6. – С. 46–52 : фот. – Библиогр.: с. 52.